Один усталый путник на горе
С обрыва в море сбросился во сне.
С тех пор он очень этих гор боялся,
И моря путник тоже опасался.
Во сне был путник опьянен шампанским...
По пьяни и упал он со скалы.
Он знал: ему во сне
Погибель не грозит,
Поэтому во сне
Он горам говорит:
" Сейчас я сплю! А вы смертельны, горы!
Не манит меня больше на просторы,
В которых я, напившися, ходил.
Я израсходовал тогда так много сил!
Но больше на горах не буду пить,
Не стану жажду умереть будить! "
В итоге утром путник тот напился,
Хоть ночью он усердно помолился.
На камне он руками замахал...
И вскоре в море со скалы упал.
За дерево он все же зацепился,
И вмиг тогда тот путник протрезвился.
" И больше никогда я пить не стану!
Но можно, я хотя б из гроба встану? "
Он подтянулся, сел на ветку. Хруст.
Сломался тот удобный росший куст!
И путник полетел с горы и в море.
Но лодка чья-то шлялась на просторе.
Тогда тот путник в лодку и упал,
Но только ноги все себе сломал.
Он радовался так тогда, что выжил!
Старик какой-то лодку подогнал,
И к берегу того перетянули.
В ту ночь на берегу был карнавал.
И, хоть у путника две сломанные ноги,
Пошел он пить на гору, на просторе.
Второй же раз судьба не помогла -
И умер путник под пучиной дна.

Весною оживает вся природа.
Ручей освобождается от льда,
Видна уж от речного перехода
Под снегом уходящая зима.
И почки на деревьях набухают,
И возвращается природа в жизнь.
И птицы вместе прилетать решают,
Художника с натуры машет кисть.
И скоро снега уж совсем не будет,
И не слепить уже снеговика.
Но ведь прориде это не убудет,
Зима ведь возвращается всегда.

Аист ходит, булькая, по луже.
Но сюда уже зима пришла.
Аистёнок выбрался из стужи,
Но его подруга не смогла.
По соседству аист умирает.
Хочет улететь от сей зимы,
Но ведь всё живое исчезает,
Появляя новые умы.